В семейном кругу. Из коллекции «открытых писем»

Коллекция почтовых открыток отдела изобразительного искусства РГБ насчитывает около 400 тысяч единиц хранения. На «открытых письмах» широко представлены репродукции, среди которых выделяется немногочисленная группа портретов. Написанные с особой теплотой, они знакомят с женами и дочерьми художников.

Моя ветреница

Иван Николаевич Крамской. Автопортрет с дочерью Софьей, 1884

Летом 1884 года Иван Крамской изучал окрестности французского городка Ментона вместе с дочкой Софьей и давал ей уроки рисования. А потом принялся за новую работу. Так появился пронизанный солнцем «Автопортрет с дочерью».

Кто-то из друзей писал: «Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом. В 16 лет похорошела. Фигура у нее стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала. Ее веселость привлекала многих поклонников». Однако отца терзала тревога: «Дочка моя, известная ветреница, подает серьезные надежды, что у нее есть к живописи талант. Подумаешь иногда, да и станет страшно. Личная жизнь грозит превратиться в трагедию».

Михаил Васильевич Нестеров. Амазонка (портрет дочери Ольги), 1906

В трагедию превратилась не личная, а просто жизнь. Софья вышла замуж за Георгия Арендта, серьезного молодого человека, изучавшего декабристское движение. Брак оказался удачным, но супруг рано умер. Крамская оправдала надежды и стала хорошей художницей. Ей позировала сама Мария Савина — слава и гордость русской сцены. В годы репрессий Софью Ивановну арестовали по печально известной 58-й статье. Вменялось участие в создании контрреволюционной группировки «из бывшей знати». С подорванным здоровьем она вернулась из лагеря в 1933-м, а через год ее не стало.

Картину приобрела Третьяковская галерея. Не самая выдающаяся вещь Крамского, однако у нее есть неоспоримые преимущества. Во-первых, это редкий жанр портрета в портрете. А во-вторых, на ней лежит отблеск счастливых для автора дней.

На реке Белой

В нестеровской «Амазонке», созданной в 1906 году, бросается в глаза контраст между внешним решением образа (платье наездницы, хлыст в руке) и каким-то нездешним выражением лица. Лишь близкие знали, что Нестеров рисовал дочь в очень трудный период. Ольга перенесла одну трепанацию черепа, и ее ожидала вторая. Пришлось коротко подстричься. На картине волосы спрятаны под малиновую шапочку.

Отец страшно переживал, но порой забывался, не замечая, как уставала девушка во время сеансов. В какой-то момент спохватывался: «Ты почему такая бледная? Ну, еще несколько минут». Фоном служила река Белая близ Уфы. В этих местах Нестеровы отдыхали семьей. Работа продолжалась и дома, в Киеве. В отсутствие «модели» художник просил позировать в амазонке свою супругу Екатерину Петровну.

Константин Егорович Маковский. Портрет Юлии Маковской (жены художника), 1881

Она не была матерью Ольги. Первая жена Михаила Васильевича — Мария Мартыновская — умерла на следующий день после появления дочки на свет. Муж обожал свою «ненаглядную Маню», как обращался к ней в письмах. Новая любовь пришла годы спустя. В облике классной дамы Екатерины Васильевой, пожелавшей увидеть его «Святую Русь». На выставке они и встретились: «Высока, изящна, очень умна и, по общему мнению, дивный человек... И вот эта девушка до самозабвения полюбила меня, а я влюбился как мальчишка».

Что же касается Ольги Михайловны (в замужестве Шретер), то она, к счастью, выздоровела и прожила еще около семидесяти лет. Ее перу принадлежат «Воспоминания об отце», которые она успела увидеть опубликованными.

Портрет жены художника

Красавицу Юлию Леткову вдовец Константин Маковский, двадцатью годами старше ее, встретил на балу. Без устали вальсировал, не отходил ни на шаг. А назавтра во время званого обеда в своем доме, куда пригласил и Юлю, сказал в присутствии гостей: «Будьте у меня хозяйкой».

Юная супруга, прекрасно певшая, охотно посвятила себя устройству семейного гнезда. Хотя выезжать в свет любила. Дочь Ольга пишет: «Портниха ползает на коленях вокруг матери, дошивая живой ниткой кружева. Мать стоит перед зеркалом — яркая, победно красивая. Пахнет духами».

Она стала настоящей музой художника. О самом известном ее изображении («Женский портрет») рассказывает старший сын Сергей: «Недели через три после тяжелых родов мать надела темно-красный халат, повязала вьющиеся пепельно-каштановые волосы голубой лентой, под цвет чулок, и в первый раз пришла в мастерскую. Константин Егорович писал что-то сосредоточенно и почти не обратил внимания на ее появление. Она надулась, села в кресло и, взяв со стола книгу, стала разрезать страницы ножом. Отец обернулся и без дальних слов набросал за какой-то час силуэт жены».

Борис Михайлович Кустодиев. Портрет Юлии Кустодиевой (жены художника), 1903

Маковский принадлежал к увлекающимся натурам. Встретил другую, родился внебрачный ребенок. Жена, узнав об измене, ушла с тремя детьми на руках. Сын тоже не простил отца. Не общался ни с ним, ни с его новой семьей. Однако именно Сергей Константинович отдаст ему должное в мемуарах. Восстанавливать прошлое помогала Юлия Павловна, и в девяносто сохранившая ясность мысли. Она жила во Франции, занималась внуками. И, кажется, была довольна своей участью.

И в горе и в радости

Кустодиев, создавший мир яркий, сочный и плотский, многим представляется богатырем-жизнелюбом, неравнодушным к дородным румяным купчихам. Можно еще вспомнить обнаженную «Красавицу», для которой позировала актриса Московского художественного театра Фаина Шевченко, славившаяся исполнением характерных ролей. Станиславский гневался поначалу, а потом махнул рукой: это, в конце концов, ее личное дело, а талантами режиссеры не разбрасываются.

В действительности Борис Михайлович был интеллигентным и застенчивым. Худощавый блондин среднего роста, он и жену выбрал себе под стать — хрупкую, неброской внешности. Познакомились в Кинешме, куда молодой художник приехал на этюды. «Как мне скучать, — делился он с другом, — когда я каждый день пишу, а вечером с Юликом моим дорогим разговариваю... Чувствую, что я люблю и что меня любят».

С двухмесячным первенцем они отправились в Париж, и там Кустодиев создал свое «Утро» — одно из самых светлых произведений мировой живописи. Естественно, в маме, купающей малыша, знакомые сразу же узнали Юлию.

Куда менее известная картина — «Портрет Юлии Евстафьевны Кустодиевой» — была написана чуть раньше. Утопающая в зелени терраса, молодая хозяйка за столом, породистая собака. Выхваченное из уютного дачного быта мгновение.

Тридцати восьми лет от роду художник тяжело заболел, обездвижел. Юлия Евстафьевна стала и сиделкой, и добытчиком (продукты, дрова и т. п.). А он рисовал, как никогда раньше: такое буйство красок и упрямое «не сейчас»... Борис Михайлович не дожил до пятидесяти. Его верная спутница ушла из жизни в блокаду. В истории искусства найдется немного столь гармоничных пар. Людей, осуществивших в своем союзе данное свыше: вместе и в горе, и в радости.

Иван Николаевич Крамской (1837— 1887) 1. Автопортрет, 1867 2. Девушка с распущенной косой, 1873 3. Портрет Софьи Николаевны и Софьи Ивановны Крамских, жены и дочери, 1875 4. Портрет Софьи Николаевны Крамской (жены), 1869 5. Портрет Софьи Крамской (дочери художника), 1882 6. Девушка с кошкой (портрет дочери), 1882

Борис Михайлович Кустодиев (1878— 1927) 1. Кустодиев с женой Юлией 2. Утро, 1904. (Изображена жена с сыном Кириллом) 3. У окна. Портрет дочери, 1910 4. Дети Кирилл и Ирина в костюмах по мотивам А. Ватто, сшитых Ю. Е. Кустодиевой, 1909 5. Кустодиева Ю. Е. с дочерью Ириной, 1908 6. Кустодиева Ю. Е., 1915

Михаил Васильевич Нестеров (1862— 1942) 1. Автопортрет, 1915 2. Девушка в кокошнике. Портрет первой жены художника Марии Нестеровой, 1885 3. Портрет второй жены, Екатерины Нестеровой. 1905 4. Портрет дочери Ольги, 1905 5. У пруда, портрет дочери Натальи, 1923 6. Дочь Наталья на садовой скамейке, 1914

Константин Егорович Маковский (1839— 1915) 1. С женой Марией Алексеевной 2. Портрет Марии Алексеевны Маковской 3. Портрет детей художника, 1882 4. Оленька и Коля на крыльце дачи, 1902 5. Портрет дочери. Оленька, 1910 6. Головка (портрет Ю. П. Маковской). 1890-е